Наступил 1994 год. К этому времени появились энтузиасты, организующие групповые поездки на соревнования за границу, в частности, на «О-Ринген». Одним из них был Александр Кобзарев – известный спортсмен и тренер, знакомый мне по победе на «Памяти друзей» два года назад. Он организовал поездку на арендованном автобусе прямо от Москвы, с несколькими ночевками на ходу. Меня это нисколько не смущало, и я заявился. «О-Ринген» предстоял в июле, а пока до этого я побывал на очередном Мемориале Матросова (теперь он назывался «Русь-4») в районе озера Светлое. Резко убавилось число участников, да и организация была весьма скромной, и карты старые. Зато в палаточном лагере приятное соседство – старый друг Слава Слепов с сыном Ильей и дочкой Машей, которой тогда было всего 5 лет.

Затем в третий раз посетил «Белые ночи» - в районе Сосново, в очень «рельефной» местности. Теперь я чувствовал себя вполне готовым к «О-Рингену».

И вот настал период непосредственной подготовки к поездке. Среди участников были мои старые знакомые Ольга Минаева и Алексей Калениченко, известные ветераны Тамара Бортновская и Сергей Некрасов, молодой сильный спортсмен Андрей Шведов и совсем юный тогда Максим Рябкин. Кроме ориентировщиков, было несколько простых туристов, знакомых Кобзарева, к сожалению, некоторые из них вели себя в поездке чересчур шумно и развязно, но ради новых впечатлений я был готов терпеть все. Автобус («Икарус» с каким-то особым американским, по словам водителей, двигателем) отправился вечером от Комсомольской площади, ночью мы проехали Петербург и на следующее утро были на финской границе. После трехчасового ожидания и прохождения визовых процедур я впервые в жизни оказался за границей. Более всего меня поражали чистота, аккуратность, идеальные дороги, роскошные автозаправочные станции. К вечеру, проехав без остановок мимо Хельсинки, мы прибыли в порт Наантали близ города Турку, откуда шел паром в Швецию. На паром (он назывался «Юпитер» компании Viking Line) мы попали буквально чудом – слишком поздно приехали. Хотя кают не брали и ночевали на полу, роскошь внутри парома еще больше поражала. Утром паром прибыл в порт Капельшер, и мы ступили на шведскую землю.

Автобус повез нас вначале в Стокгольм. Там мы получили возможность в течение дня самостоятельно погулять по городу. Для меня это было впервые в жизни. Автобус остановился в самом центре города, недалеко от вокзала, города я не знал, карты у меня не было (потом я ее купил, хотя мог бы взять бесплатно в информационном центре – этого я тоже не знал). Стокгольм запомнился мне своей строгой красотой и гармонией – я и сейчас, после того как наездился по всей Европе, считаю его красивейшей из европейских столиц.

Ночью мы выехали из Стокгольма и направились на север, через добрую половину Швеции, в город Эрншёльдсвик – центр «О-Рингена-94». Дорога была долгой, ехали всю ночь, приехали рано утром. Конечно, размах соревнований, размеры лагеря – О-Ринген-Сити, были потрясающими, даже в сравнении с Мемориалом Матросова в его лучшую пору. А на следующий день – первый старт. Надо сказать, заявка Кобзарева была несколько странной, и мне, как и нескольким другим участникам, пришлось бежать под чужой фамилией (Андрей Свиридов), к тому же и не совсем по своей группе – Н45В2, хотя мне еще не исполнилось 45, но это сущие мелочи по сравнению с общими впечатлениями.

Местность соревнований оказалась более всего похожей на Средний Урал, лес в основном «белый», есть камни и скалы. Больше всего их было во 2-й день, в 3-й дистанция была самой легкой, в 4-й – наоборот, самой сложной, а в 5-й – финальный гандикап – самой красивой. Я остался доволен своим результатом – где-то в первой трети протокола, а некоторые другие члены нашей группы становились и победителями отдельных дней – Тамара Бортновская, Андрей Шведов, Сергей Некрасов, Алексей Калениченко, причем Тамара Бортновская выиграла и финал, обогнав на финише гандикапа подругу-соперницу Валентину Васильеву. Юный Илья Слепов, знакомый мне по недавнему Мемориалу Матросова, выиграл один из дней по группе Н13 и вышел на награждение с огромным российским флагом. Вообще это был первый «О-Ринген» со столь массовым и успешным участием россиян. Я решил по

 возможности каждый год в дальнейшем ездить на «О-Ринген» и в связи с этим начать изучать шведский язык. О своих впечатлениях я написал статью в «О-Вестник» - последняя фраза статьи о «Сурских зорях» нашла свое продолжение.

На «О-Рингене» к нам в гости несколько раз приходили старые друзья – Иван Кузьмин, Леонид Кузьмин и его жена Антонина Ордина, уже давно обосновавшиеся в Швеции, причем Ордина получила шведское гражданство.

Вернувшись с «О-Рингена», я переключился на бег, на подготовку к очередному ММММ. Этот марафон стал для меня рекордным – результат 3:46. Помогла прохладная погода и очень интересный маршрут – старт и финиш у спорткомплекса «Олимпийский», а трасса по всему центру Москвы, включая Васильевский спуск, Садовое кольцо, Воробьевы горы и Плющиху, а не только набережные Москвы-реки, как сейчас.

Запомнился в этом сезоне еще один марафон – ориентировочный, в районе Подольска. Тогда чемпионаты Москвы на удлиненных дистанциях были действительно марафонскими – даже по группе Б около 20 км в два круга. Своим результатом и пятым местом я был очень доволен.

Удачным стал и зимний марафон, уже в новом 1995 году. Очередную «Лыжню России» в Планерной (40 км) я преодолел за 3 часа 13 минут. Это благодаря хорошей погоде, в отличие от прошлого 1994 года, когда был 20-градусный мороз, старт из-за этого задержали на час, а я шел на старых деревянных лыжах, специально для мороза, но не столь удачно.

Ставший для меня уже традиционным Мемориал Матросова или «Русь-5» проходил на этот раз в окрестностях турбазы «Алоль» - место для меня новое. Здесь я, как говорится, в кои веки – впервые на этих соревнованиях попал в гандикап, несмотря на приличный загул в 3-й день, и пробежал гандикап неплохо, не пропустив догонявших меня сильных соперников Семчурина и Шепилова. Примечательно, что чемпионом в элите на этой многодневке стал Коля Сытов. Этого худенького и невероятно эмоционального юношу в очках я знал еще с самых первых своих соревнований в 1985 году, когда ему было 14 лет. Ну, а кто он сейчас, объяснять нет смысла.

После «Руси-5» почти все мы переехали в Петербург, в Лемболово, где нашей стране выпала честь провести очередной чемпионат мира (тогда он назывался Кубком мира) среди ветеранов. Приехали гости со всего мира, больше всего, конечно, из соседней Финляндии, а также из Норвегии и Швеции, в том числе знаменитые 90-летние суперветераны Бертил Норденфельт и Артур Линдквист. Организаторы в основном справились со столь ответственной задачей, хотя был один досадный «прокол» - на торжественной церемонии открытия у нашей команды не оказалось российского флага. Выступил я средне, не попав в финал А, но довольно удовлетворительно пробежав «Б».

Как я уже говорил, я решил каждый год по возможности ездить на «О-Ринген». В этом году все было как в первый раз – та же группа Кобзарева, также автобус из Москвы с Комсомольской площади. Но место проведения было совсем другое – юг Швеции, провинция Сконе, и соответственно совсем другой маршрут – через Польшу. Помню, мы более 6 часов стояли в очереди в Бресте на пересечение границы, и это было еще хорошо – в те времена порой очередь растягивалась на сутки. По пути посетили Варшаву, затем Щецин, и отправились паромом из порта Свиноуйсьце в Мальмё. Паром был польский, очень скромный, не чета Viking Line, шел днем, а поздно вечером мы уже прибыли на место – близ города Хесслехольма. Разместились в военных шатровых палатках, расставленных организаторами для «бедных» участников вроде нас. Этот «О-Ринген» стал для меня самым удачным – в финальном гандикапе я занял общее 28-е место из более 200 участников группы Н45В2. Этому способствовала сравнительно простая местность во все дни.

На этом «О-Рингене», как и на предыдущем, было много победителей и призеров из России, правда, отнюдь не в сильнейших группах (а групп там более сотни). В частности, победу праздновала моя старая знакомая Ольга Минаева (Блинова), этому я был рад, а вот другие вызывали неоднозначные чувства. Так, по группе Н21С (для новичков) весь пьедестал почета заняли трое наших спортсменов, гордо размахивая российскими флагами. Но… они отнюдь не были новичками, а напротив, мастерами спорта. Еще по группе Н55 заявился мой другой старый друг Валентин Предтеченский, но по какой-то причине поехать не смог, а вместо него выступал другой спортсмен, не помню фамилии, но значительно моложе, и выиграл. Что поделать, в «лихие 90-е» встречалось и такое не совсем спортивное поведение.

На этих соревнованиях я уже кое-что читал по-шведски, хотя говорить еще не решался, пока пользовался английским, но уже самостоятельно ездил на поезде смотреть город Хельсингборг, а также купил себе в другом городе – Кристианстаде – легкую палатку, прослужившую мне более 15 лет.

Еще два запомнившихся эпизода: однажды в наш лагерь неожиданно приехала полицейская машина, вышла женщина-полицейский очень грозного вида, с оружием, и потребовала руководителя группы детей, ехавших с нами. Оказалось, один подросток стащил в магазине красивую сувенирную авторучку, это зафиксировало видео, его вычислили, и тренеру Татьяне Лариной пришлось объясняться. А в последний вечер, уже после финала, мимо шла группа подвыпивших молодых шведов, и узнав, что мы русские, они воскликнули: «О! Перестройка! Горбачев!», хотя Горбачева уже четыре года как не было.

А вот ставший уже традиционным марафон ММММ-95 дался мне тяжелее всех – и до, и после. В этот день, 2 сентября, в Москве было 28 градусов жары. К тому же перед финишем был «садистский» участок: финиш у «Олимпийского», добегаем до Самотечной площади, казалось бы, уже рядом – нет, надо бежать по Цветному бульвару до Трубной площади и обратно. Здесь я не выдержал и пошел пешком. Результат хуже, чем даже в первый раз – 4 часа 12 минут.

Главным событием следующего, 1996 года стал, безусловно, Кубок мира среди ветеранов в Испании. Поездку на него организовывал наш главный ветеран Генрих Васильевич Шур, было два варианта – на автобусе через всю Европу с предполагаемыми остановками на какие-то местные соревнования или самолетом. Я выбрал самолет – дешевый чартерный рейс до Аликанте. Чемпионат проводился в начале апреля, за день до вылета я еще катался на лыжах в Красногорске по последнему снегу. Когда мы прилетели в Аликанте, увидели пальмы и попали в настоящее лето с 27-градусной жарой. Нашу группу встретил знаменитый Сергей Симакин – тогда он жил в Испании и рисовал там карты. Одну ночь мы переночевали в Мурсии, там нам повезло – попали в день католической Пасхи на грандиозное карнавальное шествие по улицам города. Затем переехали в курортный город Ла Манга дель Мар Менор на узкой косе между Средиземным морем и лагуной. Там нам были предоставлены роскошные апартаменты – фактически 3-комнатная квартира со всеми удобствами на 5 человек. Моими соседями оказались супруги Галина и Сергей Некрасовы, известный ветеран из Курска Вадим Зиновьевич Алексеев, а вот четвертый сосед оказался весьма оригинальным. Еще в Москве он выделялся совершенно не спортивным видом – с огромной бородой, в плаще и шляпе. Звали его Сергий Черников (именно Сергий, а не Сергей), и он был… православным священником из Ростова-на-Дону. Священников-ориентировщиков я, пожалуй, больше не встречал. Каждый день он запирался у себя в комнате на молитву, краткие молитвы произносил всегда перед едой, но в остальном был вполне нормален, даже очень любопытен. Правда, в один из дней он был снят, так как по рассеянности перепутал карты и прошел женскую дистанцию.

В первые дни возникли проблемы с обменом валюты – ни у кого из нас не оказалось испанских песет, только доллары, а обменять их оказалось сложно – банки по выходным закрыты, других пунктов обмена нет, тем не менее мои соседи этого не учли и не взяли с собой продуктов, надеясь купить на месте. Только я на всякий случай взял банку тушенки и по пакету вермишели и гречки. Ими-то мы и питались в первые дни.

Местность соревнований оказалась красивой и довольно сложной – предгорья, расчлененные массой оврагов и сухих ручьев, поросшие редкими средиземноморскими соснами. Я попал в финал С, на большее особо не рассчитывал. Среди россиян только Галина Вершинина из Кирова сумела занять третье место по группе Ж55. Об этом путешествии в Испанию я написал статью в последний номер «О-Вестника».

Была у меня мечта поехать и на «О-Ринген-96» в Вермланд вблизи норвежской границы, но, увы, не нашлось денег. Зато была поездка не менее интересная – на ветеранский чемпионат России на Урал, в Челябинскую область, окрестности Чебаркуля. Я бывал ранее на Урале, характер местности в основном знал, но эти места оказались еще интереснее и красивее. Лагерь на берегу озера Малый Сункуль, множество причудливых скал в лесу, красивейшие панорамы.

После соревнований я остался еще на 3 дня, переехав в Миасс и устроившись в гостинице. За эти дни я осмотрел край Ильменского заповедника, минералогический музей, озеро Тургояк, выезжал в Златоуст и поднимался на Александровскую сопку –скалистую гору высотой 843 метра, на которой, по преданию, побывал царь Александр Третий, и с которой открываются великолепные уральские панорамы с живописным хребтом Таганай.

А вот «Спортивное долголетие-96» оставило неприятные впечатления. Непонятно, зачем выбрали для карты столь неудачную местность – Таширово под Наро-Фоминском. Большая часть карты – поля, дачи, пойменные болота, леса немного и он неинтересный, зато масса крапивы. Я даже не стал участвовать во втором дне.

1997 год стал первым, когда я не заявлялся на «Лыжню России», но был на ней с видеокамерой, пройдя большую часть трассы и снимая кино. К тому же это была первая «Лыжня России» в оттепель.

В этом году после перерыва вновь появились «Жемчужины России» - на этот раз весной и под Рязанью, в районе Солотчи. Местность там очень разнообразная. В первый день - почти «алольский» рельеф, а во второй – «скоростная» местность с большим количеством троп, где я ухитрился «загулять» на параллельной ситуации на 180˚. Надо было видеть, с какой скоростью бежал назад, чтобы наверстать упущенное.

Летом я впервые испробовал уже «тройную связку». Вначале была «Русь-5», в том же месте, где и в 1991 году, весьма примечательная. Во-первых, сильные дожди и грозы – в одну ночь мне приходилось несколько раз вычерпывать воду из палатки. Во-вторых, произошел уникальный случай: во второй день я на предпоследнем КП потерял карточку, причем на сложном перегоне в «зеленке», признался в этом судьям на финише и должен был быть неминуемо снят. Но случилось чудо: Лариса Сухорукова из Брянска, бежавшая ту же дистанцию по группе Ж30, нашла мою карточку, отметила ее на последнем КП и сдала судьям. За это я подарил ей московскую шоколадку. И последнее: по сравнению с предыдущими мемориалами Матросова число участников резко сократилось, ослабла конкуренция, да и я был уже как-никак перворазрядник, так что к финальному гандикапу я шел четвертым по группе М45. Передо мной были Владимир Буковец из Белоруссии, Николай Шипов из Нижнего Новгорода, главный организатор «Волжских просторов», и некто Белевич из той же Белоруссии, причем вроде бы мастер спорта. Дистанцию финального гандикапа я бежал почти всю в одиночестве под мелким дождиком, а когда финишировал – оказался на третьем месте: Белевич либо загулял, либо не стартовал. Так впервые я стал призером «Руси-5», о чем раньше и мечтать не мог.

Вторым этапом «связки» стали «Белые ночи» в окрестностях станции Петяярви – красивая, но привычная местность. А вот «на третье» последовало нечто новое – Кубок партии «Наш дом – Россия» в окрестностях Кузнечного. Сейчас это уже давно ставший традиционным Кубок карельского перешейка, а тогда мы впервые попали в России на настоящую скандинавскую местность с многочисленными скалами. Почему «Наш дом – Россия» - эту думскую фракцию вначале возглавлял незабвенный Виктор Черномырдин, а затем его сменил Сергей Беляев, многократно избиравшийся президентом ФСО России. Третий день этих соревнований начался весьма тревожно: в предыдущий день 18-летняя девушка не вернулась с дистанции, старт отложили, были организованы поиски отрядами добровольцев, приезжали из МЧС, но вдруг ситуация разрядилась. Девушку привезли пограничники. В дождливую погоду она заблудилась, прошла почти 20 километров на север и оказалась в погранзоне, где была задержана.

В том же году я в третий раз заявился на «О-Ринген», опять в группу Кобзарева, опять автобусом из Москвы и почти в то же место, что и в первый раз в 1994 году, только немного севернее – город Умео. Ехали мы опять-таки через Стокгольм, причем останавливались в нем на два дня, и я подробно изучал достопримечательности, побывал во многих музеях, тем более что к этому времени я уже довольно давно изучал шведский язык. С разговором, конечно, были проблемы, здесь нужна практика, но тексты читал почти свободно. Во второй день нашего пребывания в Стокгольме случился неприятный эпизод: мы гуляли по городу сами по себе и к вечеру должны были собраться в центре у церкви Святой Клары, где нас должен был ждать автобус. Но автобус не пришел даже через час после назначенного срока. Дальше ждать было бесполезно, а нам надо было возвращаться на турбазу в стокгольмский пригород Сольна, а как туда ехать общественным транспортом, знал только я – чисто случайно, посмотрев там карту города. Мне пришлось взять на себя ответственность провезти всю группу на метро до станции Näckrosen (по-русски – «Кувшинка»), а оттуда пешком. Уже почти ночью мы добрались до базы, где нас ждал встревоженный Кобзарев, а автобуса так и не было. Он пришел глубокой ночью, и выяснилось, что ждал нас совсем в другом месте. Как в известной эстрадной песенке: «Мы оба были – вы у аптеки, а я в кино встречала вас».

На «О-Рингене» в Умео обстановка была для меня уже привычной. Мы разместились в палатках на футбольном поле на территории воинской части, причем казармы тоже были отданы участникам. В один из дней в центре лагеря я встретил Ивана Кузьмина – в то время он уже много лет жил в Швеции, женился на известной спортсменке Арье Ханнус и имел двух детей – Юлиуса и Александра. Я увидел всю семью своего старого друга – нашего первого российского чемпиона мира и первого заслуженного мастера спорта. Еще уникальным событием «О-Рингена-97» стал концерт, который устроила команда Перми – с русскими народными песнями и танцами, включая хоровод, в котором кружились вместе с пермяками и шведы, и норвежцы, и другие.

И еще: в один из дней Кобзарев нашел русскоговорящего шведа, который устроил нам интереснейшую экскурсию по окрестностям Умео, в том числе с древними наскальными рисунками, водяной лестницей для нереста лосося на плотине на реке Умеэльв и своеобразным музеем гидроэнергетики на той же реке со старинной пилорамой с водяным колесом. Интересно, что через два года этот швед приехал к нам в Москву в командировку (он работал в фирме «Вольво») и участвовал в соревнованиях у станции Весенняя. Звали его Иоаким Эдлунд.

Это, конечно, приятные эпизоды, но был и еще один неприятный, уже на соревнованиях: в первый день я хорошо начал дистанцию, но к 6-му КП вдруг случилось непонятное: идя в правильном направлении, я выбежал из леса на вроде бы полуоткрытую местность с низким редким сосняком, но на карте ожидаемый желтый цвет оказался совсем не там и совсем не таких очертаний. Я на некоторое время вообще потерял самообладание: метался в разные стороны, несколько раз решал выходить к речке – единственной надежной привязке, и, встретив на пути нечто похожее на окрестности КП, начинал «гулять» снова… Дошло до того, что я заглядывал в чужие карты и спрашивал, где я нахожусь, у попавшихся на пути Алексея Калениченко и Петра Кузнецова, но они сами были в «подвешенном» состоянии. КП я все же нашел, но потерял боле получаса. Потом я понял, в чем дело: этот низкий сосняк был обозначен не желтым, а тем же белым цветом, и точечная линия контура была на карте слабо заметна. Такой неудачи у меня давно не было – на 6 км я потратил 1 час 24 минуты и был на 157-м месте. Во второй день сильно разозлился на себя и ухитрился занять уже 10-е место – это мое высшее разовое достижение на «О-Рингенах». Остальные дни бежал средне, но в гандикап попал.

В этом сезоне моим близким другом стал Алексей Калениченко – человек необыкновенно добрый и обаятельный, немного нескладный, он сам как-то тяготел ко мне. На всех многодневках мы с ним ставили рядом палатки, вели совместное хозяйство. Алексей всегда возил с собой разные товары на продажу – и спортивные, и сувениры, я ему часто в этом помогал. Кстати, Лев Александрович Крохин его за это очень не любил, даже запрещал мне при нем его упоминать. Никто не мог знать, что судьба оборвет их жизни в один год…

Год 1998-й оказался богат на климатические сюрпризы. Зима была вполне нормальной, кстати, «Лыжня России-98» впервые прошла в Яхроме, где и осталась доныне, но из-за сложной трассы и холодной ветреной погоды я смог пройти только один круг 25 км из двух. В апреле, вроде бы как положено, началась весна, но неожиданно 11-13 апреля в Москве трое суток подряд с небольшими перерывами валил снег. Еще неделю держался снежный покров, и я 18 апреля (рекорд!) катался на лыжах в Красногорске, под пение скворцов и зябликов. На «Московском компасе» снега было еще порядочно, но к маю он быстро сошел, и на очередных «Жемчужинах России» под Тверью стояла теплая погода.

Грустное и вместе с тем оригинальное впечатление оставила «Русь-5». Небывалый упадок соревнований – всего 195 участников вместо 4 тысяч 8 лет назад. Зато по сложности дистанций организаторы превзошли сами себя, даже предупредив в информации, что участников ждет «тяжелое алольское ориентирование». Об этом я написал подробную статью в «Азимуте». Сам второй год подряд занял третье место по сумме, а традиционный спринт по белой карте даже выиграл, но этому особо не рад. Из-за малого числа участников конкуренция была весьма слаба. Примечательно только, что призы мне вручал сам Виктор Максимович Алешин, основатель отечественной спортивной картографии. Это было мое первое непосредственное знакомство с ним, продолжившееся через 13 лет.

Далее я поехал на «Белые ночи» в уже знакомое Сосново. Помню, 22 июня был туманный сырой безветренный день, но когда я вернулся в Москву, не узнал города. В этот день, оказывается, на Москву обрушился ураган, поваливший более 20 тысяч деревьев. Несколько недель в московских дворах разбирали завалы, кстати, значительно поредел и Александровский сад.

В августе мы поехали на ветеранский чемпионат мира в Чехию, на этот раз в другой группе, под руководством Алексея Денисовича Иванова из клуба «Малахит». Соревнования под городом Нови Бор запомнились как самые горные, каменистые и скалистые из всех. Может быть, поэтому россиян не оказалось среди призеров.

А вскоре после Чехии последовал российский чемпионат ветеранов, под Белгородом. Он запомнился рекордной жарой – температура временами приближалась к сорока градусам, и только прохладные воды Северского Донца, на берегу которого стоял наш лагерь, спасали нас. Еще белгородский чемпионат запомнился яркой заключительной эстафетой, где мне удалось неплохо пробежать на первом этапе, но попасть в крапиву, а также бессонными ночами из-за шумных спонсоров, что отражено в двух «байках», вошедших в сборник «С улыбкой об ориентировании».

Еще в 1998 году я пробежал свой последний марафон – ММММ-98, восьмой по счету. Он уже третий год подряд проводился только по набережным Москвы-реки в два с половиной круга, что скучновато, тем не менее я был близок к личному рекорду, но на последних километрах, где, как известно, начинается настоящий марафон, резко сбавил скорость и не дотянул до рекорда двух минут. Вместе со мной бежали друзья-ориентировщики – Юрий Переляев, Владимир Сяглов, партнер по белгородской эстафете, и новый знакомый – Владимир Мартынов, который бежал впервые и консультировался у меня. Всем троим я проиграл довольно сильно, минут по 20. После этого на подготовку к марафонам у меня энтузиазма уже не хватало, ограничивался полумарафонами, а после 2003 года в основном «десятками».

Новый 1999 год начался памятным событием – полувековым юбилеем Алексея Калениченко 3 января. Мероприятие проводилось в спорткомплексе МИСИ-РГСУ на Ярославском шоссе, на краю парка Лосиный остров. Юбиляр, помимо банкета, организовал соревнования для желающих по маркировке и заданному направлению, а также посещение сауны. Юбилей прошел на небывалой высоте. Я подготовил поздравительное стихотворение, а самые близкие друзья, коллеги, ученики и соперники, которых множество, вручили небывалый подарок – автомобиль, «Жигули»-универсал, обвязанный ленточкой и с подвешенным сзади чайником.

Никто не мог знать, что этот подарок станет роковым…

Крайне неприятное впечатление оставила «Лыжня России-99». Второй раз она стартовала в Яхроме, на старте рядом со мной случайно оказался старый знакомый по Испании – Вадим Алексеев из Курска, и он спокойно и уверенно ушел вперед, а я, как ни старался, догнать его не мог, хотя был моложе на 18 лет. Что-то не сложилось со смазкой лыж, они очень плохо скользили по свежему снегу, и я вновь был вынужден сойти после первого круга. А после этого, раздосадованный, сел на станции Яхрома в электричку, идущую до Александрова, приняв ее за спецпоезд для лыжников в Москву, и был вынужден сойти на первом полустанке и идти пешком до Дмитрова.

Теперь об ориентировании. К этому году у меня в активе было уже множество летних многодневок, а вот зимней ни одной. Первая прошла в феврале в Лемболове под Петербургом, там же, где и ветеранский чемпионат мира 1995 г. На этот раз было организовано два чемпионата подряд – России и мира. Я участвовал только в российском – на новой местности, к западу, а мировой проходил по картам местности 1995 года, только зимним. Я в это время уехал в Великий Новгород в небольшую служебную командировку, совместив ее с соревнованиями. Говорят, во время чемпионата мира был сильнейший снегопад, но организаторы с честью выдержали его напор, непрерывно прокатывая «Буранами» сетку лыжней.

В мае прошли подряд две интересных многодневки – «Жемчужины России» во Владимире, полная противоположность жаркому Белгороду – небывалый для 1 мая холод, снег, ночью до минус трех градусов, а затем, уже в Москве, в Планерной, и при нормальной погоде – «Гран При – Будущие звезды». Интересно, что на них присутствовал знаменитый швед, основатель «О-Рингена» Пео Бенгтссон. Он выступал и как участник, но занял лишь 12-е место, видать, местность непривычная. Кстати, за полгода до этого я написал большую статью в «Азимут» про историю «О-Рингена», долго подбирая источники, в основном шведские журналы и проспекты, а также рассказы ветеранов, включая Льва Александровича, а инициатором публикации был Генрих Васильевич Шур, главный редактор «Азимута» и мой новый знакомый.

А летом – очередная поездка за границу – в Данию, на ветеранский чемпионат мира, на этот раз в новой для меня группе клуба «Мысль» под руководством Ирины Александровны Десиновой. Ее путешествия всегда отличаются обширной культурной программой, на этот раз мы посетили Берлин, Потсдам, Любек, Копенгаген, еще несколько интересных мест в Дании, а на самом чемпионате впервые в истории наш спортсмен стал чемпионом среди мужчин – Виталий Чегаровский из Санкт-Петербурга по группе М45.

Еще один необычный старт прошел в сентябре, приуроченный к ММММ-99 – городской спринт со стартом у Красной площади, на Васильевском спуске. Инициатива столь красочного мероприятия принадлежала опять же Генриху Шуру.

Но для меня главным событием 1999 года стали, пожалуй, не соревнования, а первая попытка попробовать силы в спортивной картографии. Часто бывая в Восточном лесопарке Зеленограда – зимой на лыжах, летом за грибами – я обратил внимание, что на эту интересную и красивую местность нет карты, и решил попробовать нарисовать. Обратился к Николаю Николаевичу Куницыну – тогда президенту Московской федерации ориентирования. Тот одобрил начинание и дал мне как новичку для ознакомления целый ряд книг по картографии, спортивной и не только, включая знаменитую книгу В.М.Алешина «Карта в спортивном ориентировании». Изучив эту литературу, я стал регулярно ездить в Зеленоград и рисовать карту с чистого листа, не имея никакой основы. Вначале было трудно, потом вроде стало что-то получаться, но съемку я вел только плановую, без рельефа. Тут неожиданно помог знакомый ветеран Григорий Петрович Яценко, геодезист по профессии, он дал мне топографическую карту масштаба 1:10000, с нее я перенес горизонтали. К концу года карта была готова, вычерчена на ватмане вручную (компьютеры и OCAD только начали появляться), и я отдал копию для инспектирования тому же Куницыну. Но… карта эта так и пропала, тем более что оказалось, что старая карта на это место все же есть, нарисована В.Смирновым, мне ее дал другой знакомый, Валерий Китаенко. Я сравнил ее и свою, моя была явно точнее. Но сейчас ни та, ни другая карты не имеют ничего общего с местностью: большая часть леса вырублена из-за нашествия короеда-типографа.

И опять о соревнованиях: осенью 1999 года мне исключительно повезло – стал чемпионом Москвы среди ветеранов по группе М45. Повторяю, это именно везение, так как зачет шел по сумме двух дистанций, и многие сильнейшие, в том числе Иван Шорохов, в некоторых не участвовали. Тем не менее у меня хранится диплом за 1 место с подписью Куницына.

Вверх