Наступил 1982 год, ставший для меня переломным. Мне был уже 31 год – в таком возрасте кто-то уже завершает свою спортивную карьеру, а я ее еще не начинал.

Тот стимул, который упоминался в предыдущей главе, пришел в один из январских дней. Я случайно услышал по радио, что 28 февраля 1982 года объявлено Всесоюзным днем лыжника, и в этот день состоится гонка «Лыжня России» - массовая, для всех желающих, на дистанции 20, 30 и 60 км – как раз то, о чем я мечтал уже много лет. Я загорелся желанием непременно принять в ней участие, причем сразу на 60 км – ведь 50 я уже проходил, а лишний десяток по хорошей трассе как-нибудь преодолею.

Я обратился в совет ДСО нашего предприятия к Мише Горяинову, спортсмену, ранее упомянутому мной среди сильнейших наших лыжников, руководившему тогда советом ДСО. Он сказал, что заявиться на гонку можно, и сам собирался в ней участвовать, но надо иметь медицинскую справку из врачебно-физкультурного диспансера. Я не поленился пойти в диспансер, пройти всех врачей и получить желанную справку. И вот вскоре в моих руках был свежий нагрудный номер – 691.

Я с нетерпением ждал 28 февраля, усиленно тренировался, но возник вопрос: на каких лыжах бежать? У меня были деревянные львовские лыжи «Стрела» - неплохие, с кантом из твердого дерева, но к тому времени в продаже появились первые пластиковые лыжи югославской фирмы ELAN, двух типов – легкие гоночные и туристские с поперечной насечкой против отдачи. Стоили они соответственно 115 и 95 рублей – в 5-6 раз дороже, чем деревянные. Меня особенно заинтересовали лыжи с насечкой, ведь для них не нужна мазь, особенно капризная в условиях оттепели, но из-за дороговизны я долго не решался их покупать. Я спросил у Миши Горяинова – тот посоветовал лучше купить гоночные за 115 руб. Но ведь это еще дороже. И тогда я решил обратиться за консультацией еще к одному человеку, который уж наверняка все знает – Льву Александровичу Крохину, руководителю лыжной секции, о котором я уже упоминал. Я видел Льва Александровича несколько раз, он работал в другом отделе и всегда казался мне крайне строгим и суровым человеком. Все же я решился ему позвонить и спросить про лыжи, но опять-таки никакой определенной информации не получил, только узнал, что он тоже собирается участвовать в гонке.

Я все-таки купил на свой страх и риск лыжи ELAN с насечкой и за день до гонки их испробовал. Результат меня крайне разочаровал – лыжи хотя действительно не давали отдачи, но скользили очень плохо. Впоследствии я понял, что они хороши только в оттепель, но тогда был мороз, и я принял решение бежать на своей испытанной деревянной «Стреле».

И вот наступил этот день – 28 февраля 1982 года.

Прекрасная, солнечная, умеренно морозная погода. В вестибюле станции метро «Медведково» творится нечто невообразимое – сплошные лыжники, многие прямо здесь переодеваются и смазывают лыжи. На старт рядом с Московской кольцевой дорогой везет спецавтобус. На поле в зоне старта нарезаны десятки лыжней, а такое количество лыжников я вижу впервые – на гонку заявлено 5 тысяч участников. Я надел лыжи, прокатился – скольжение отличное. Вижу, что участники уже выстраиваются в шеренгу на линии старта, хочу отъехать куда-нибудь в заднюю часть толпы стартующих – и тут происходит фальстарт. Толпа срывается до стартовой ракеты, и удержать ее уже невозможно. Я оказался в самой середине. Помню, первые километры, зажатый со всех сторон, всячески старался поддерживать высокий темп, сильно вспотел, пока на лыжне не стало немного посвободнее. Очень порадовал первый пункт питания с горячим олимпийским апельсиновым напитком. Вот миновали первый финиш на 20 км у Клязьминского водохранилища – там финишируют женщины и дети, а мы идем дальше. Но дальше становится труднее. Лыжня, пройдя мимо Шереметьевского аэропорта, идет на длинный «тягун» по открытому полю, подул морозный ветер, стало как-то неуютно. Я понял, что растерял силы на старте и 60 км до Крылатского пройти не смогу. Что ж, придется ограничиться «тридцаткой» с финишем на Планерной. Финишировал я почти обессилевший, с результатом чуть лучше 3 часов. Обещанные значок и свидетельство о прохождении гонки мне не достались – не рассчитавших силы «шестидесятников», вроде меня, а также увлекшихся «двадцатников» оказалось много.

Но – взобравшись после финиша на крутой склон у спортбазы «Планерная», я неожиданно встретился со Львом Александровичем Крохиным, уже давно финишировавшим. Окинув меня суровым взглядом, он сказал: «Приходи к нам в секцию, будешь бегать с нашими девочками». Слова насчет девочек явно означали мой невысокий спортивный уровень.

Лыжный сезон заканчивался, я решил пойти в секцию следующей зимой, а пока по возможности подготовиться к этому, и прежде всего – начать бегать. Повторяю, в беге я был практически на нулевом уровне. В то время только что вошел в моду «бег трусцой от инфаркта», и встретить в городском парке или даже на улице бегущего человека было уже делом обычным. Тогда же в обиход вошло новое слово – «кроссовки». Раньше бегали в основном в кедах, предназначенных главным образом для баскетбола. Появились в продаже и первые кроссовки – они совсем не были похожи на современные и напоминали скорее обычные гимнастические тапочки, только с утолщенной подошвой. Стоили такие тапочки 7 рублей.

Я купил пару, и вот – в один прекрасный апрельский день 1982 года впервые вышел пробежаться по бульвару вдоль Ленинградского проспекта. Первый мой пробег был скромным – чуть больше километра от метро «Аэропорт» до «Динамо», но после него у меня несколько дней болели икроножные мышцы – с непривычки, да и бегал я неправильно, наступая на носок, а ведь так бегут только спринтеры.

Через неделю я совершил свой второй пробег, чуть подлиннее, в парке Покровское-Стрешнево. Этот замечательный парк на долгие годы стал главным местом моих тренировок, благо добираться до него было просто – 15 минут на троллейбусе от дома.

Я постоянно наращивал дистанции и к лету мог пробежать уже километра три.

В июле 1982 года произошло еще одно знаменательное событие в моей спортивной жизни – я впервые совершил сложный горный турпоход. Тут надо сделать небольшое отступление.

Я всегда любил путешествовать. Родители мои, как я уже упоминал, были ботаниками и часто бывали в разных экспедициях. Отец рано ушел из жизни, а у матери было много коллег, друзей и учеников во всех уголках Советского Союза. Мы пользовались их гостеприимством, и я таким образом проводил свои отпуска, иногда просто останавливаясь у них и совершая походы по окрестностям, иногда вместе с друзьями-ботаниками, отправляясь в экспедиции или командировки по исследованию растительности. Самое первое такое путешествие было в 1970 году, еще в студенческую пору в единственные каникулы после третьего курса – в Абакан. Тогда я впервые увидел горы – это были Саяны – и понял, что лучше гор могут быть только горы. Таким образом я посетил Урал, Кавказ, Среднюю Азию, Сибирь. На Урале был трижды, исходив все окрестности Свердловска (еще не Екатеринбурга) по разным путеводителям. Но, конечно, самые сильные впечатления произвела Средняя Азия – Тянь-Шань в 1975 году, Зеравшанский хребет в 1976, а в 1981 году очередной отпуск я провел в Душанбе в гостях у друга-ботаника, начальника высокогорного ботанического стационара на Анзобском перевале, и однажды случайно зашел на душанбинскую турбазу «Варзоб».

До этого у меня было предубеждение против всех путевок и турбаз, я считал, что они только для пассивного отдыха, но тут вдруг узнал, что существуют путевки в самые настоящие сложные горные турпоходы. Я пристроился к одной из групп, уходивших в Фанские горы, и поехал с ними на озеро Искандеркуль – сказочно красивое место, отправной пункт многих турпоходов. Но путевки у меня не было, и через два дня я распрощался с группой, ушедшей в горы, и твердо решил на следующий год взять путевку именно на этот маршрут. Так и сделал.

Поход второй категории сложности по маршруту № 3 «Фанские горы» оставил незабываемое впечатление. 11 дней по красивейшим местам, через три перевала, самый высокий из которых 4200 м, ледники, снежники, горные озера – все это положило начало моему горно-путевочному периоду, совпавшему с началом спортивной карьеры.

Но он, как и байдарочный, оказался относительно недолгим – последний свой горный поход я совершил в 1988 году, а потом… но я опять забежал вперед. Вернемся в Москву

.

Приближалась зима. В 1982 году она наступала очень трудно – первый снежный покров установился еще в конце октября, 23 октября я прокатился на лыжах – это до сих пор остается рекордно ранним открытием сезона. Но потом снег растаял, и до нового 1983 года он еще трижды выпадал и трижды таял. В декабре, в очередной снежный период, я договорился с Крохиным, что приду к нему в секцию. Располагалась она в подмосковной Опалихе, в дачном домике, арендованном нашим предприятием. 11 декабря, когда я впервые туда приехал, нас было всего четверо – Лев Александрович, его сын Сергей, еще один веселый молодой человек по имени Коля Крупнов и я. Первого занятия секции по сути не было – мы разошлись кататься в разные стороны. Условились встретиться после Нового года, когда выпадет достаточно снега.

2 января 1983 года я решил пройти на лыжах знакомым маршрутом от Зеленограда до Опалихи и в конце зайти на нашу базу. Мне не повезло – за километр до базы сломал лыжу, наткнувшись на железный прут, вмерзший в землю, к тому же был сильный мороз. Кое-как на одной лыже, замерзнув, добрался до знакомой дачи № 6 и постучал в дверь. Послышался суровый голос Крохина: Кто там? – Это я, Лев Саныч, я лыжу сломал… - ответил я слабым дрожащим голосом. – Заходи, подымайся на второй этаж греться.

Я поднялся на второй этаж дачи, там в комнате сидели несколько незнакомых молодых людей, которым Лев Александрович давал наставления, касающиеся будущих соревнований. Больше всего внимания он уделял смуглому черноволосому красавцу, которого звал Ваней. Это был Иван Кузьмин – в будущем первый российский чемпион мира. Рядом сидели две девушки, одна была похожа на олимпийскую чемпионку Раису Сметанину, но звали ее Наташей. Это была Наталья Моросанова – ныне одна из главных тренеров сборной. Вторая, постоянно улыбающаяся блондинка по прозвищу Блинчик – Ольга Блинова (Минаева) – ныне также крупный деятель федерации ориентирования России.

Кстати, тогда я не знал, что они ориентировщики, думал, что просто лыжники. Тренировались они только в плане лыжной физической подготовки. Однако один раз где-то через месяц они по заданию Крохина пришли со столиками для зимнего ориентирования, и только тогда я узнал, что Лев Александрович тренирует ориентировщиков, и не каких-нибудь, а членов сборной страны.

Зимний сезон 1983 года стал для меня промежуточным – с одной стороны, если раньше я катался сам по себе, то теперь примерно в половине случаев приезжал на базу. С другой стороны, серьезных тренировок под руководством Крохина пока не было – мы выходили с базы в красногорский лес и обычно разъезжались. Лев Александрович давал спортсменам разные задания, в основном прохождение на скорость разных отрезков лыжных трасс – знаменитого «Иванова круга» - гоночной трассы высокого уровня, созданной легендарным лыжником Иваном Утробиным, а также «Лыжни Краузе» - трассы базы отдыха 1-го автокомбината, директором которого был Генрих Леонидович Краузе – почетный гражданин Москвы, большой любитель лыжного спорта, лично знакомый с Крохиным. Несколько раз мы встречали его на лыжне.

Теперь о коллективе нашей секции. Некоторых я уже назвал – это Иван Кузьмин, Сергей Крохин, Николай Крупнов, Ольга Блинова, Наталья Моросанова. Еще это были молодые сотрудники нашего предприятия – Михаил Горяинов (я его тоже упоминал), его брат Андрей, еще один Андрей – Короленко, Ирина Симкина, а через пару лет появился новый молодой сильный спортсмен Володя Комов. Тамара Бобышева и Валентин Бакун, также упомянутые ранее, а также Валентина Николаевна Крохина, жена Льва Александровича, относились уже к ветеранам. Остальные члены нашей секции на предприятии не работали, а были друзьями Крохина. Из молодых назову Леонида Кузьмина - старшего брата Ивана, Анатолия Шигаева, Анатолия Белова, младшую сестру Ольги Блиновой Наташу и двух сестер Анюту и Валю Головиных – дочерей Геннадия Головина, о котором речь будет позже. Валя, кстати, была самым молодым членом секции – ко времени моего прихода ей было 15 лет, но тренировалась она наравне с остальными. И была группа ветеранов – Валентин Предтеченский (сводный брат Льва Александровича), Владилен Хотулев, Владимир Егоров, Леонид Спирин, Николай Платонов (мы его звали Фокеичем), Александр Зернов, Иван Николаевич Коломейцев – самый старший член нашей секции. В конце назову, пожалуй, человека самого незаурядного – Геннадия Николаевича Головина. Директор крупного предприятия, доктор технических наук, красавец-атлет, один из сильнейших среди нас лыжников и бегунов, он через несколько лет стал «железным человеком» - такое официальное звание присваивают тем, кто преодолел «Большой Парижский триатлон» - 3840 м плавания, затем 180 км на велосипеде и в конце полный беговой марафон (42 км 195 м).

Выяснилось в разговорах, что Лев Александрович знаком с Татьяной Ревтовой – моей однокурсницей-радиоспортсменкой, упоминавшейся ранее, и когда-то ее тренировал. Тут надо сделать еще небольшое отступление. Татьяна Ревтова еще в 1973 году получила звание мастера спорта по радиомногоборью, а затем вскоре вступила в легендарную женскую группу «Метелица», совершавшую экстремальные путешествия в Заполярье подобно хорошо известной мужской группе Дмитрия Шпаро, и готовившуюся покорить также Антарктиду. Так вот, в эту группу входили также Антонина Егорова, жена члена нашей секции Владимира Александровича Егорова, и Марина Хотулева – дочь другого нашего ветерана Владилена Алексеевича Хотулева. И та и другая появлялись у нас в Опалихе, но лишь однажды. Еще один раз к нам в гости пришел легендарный альпинист, один из первых «Снежных барсов» - покорителей всех четырех семитысячников СССР, Валентин Михайлович Божуков. Он был одним из многочисленных друзей Крохина.

Однажды, когда мы шли вдвоем с Львом Александровичем по лыжне, нам попался навстречу пожилой лыжник, оказавшийся тоже его другом. Меня поразили его лыжи. Я уже навидался разных шикарных пластиковых лыж ведущих зарубежных фирм, но такие видел впервые – на белоснежных плоскостях черно-красная надпись AS ALMAZOV. Так я познакомился с Юрием Алексеевичем Алмазовым – человеком, самостоятельно освоившим изготовление пластиковых лыж, одним из авторов лучших в мире спортивных компасов, известным ориентировщиком и тренером. Лев Александрович в шутку говорил: «У нас в России два знаменитых Юрия Алексеевича – Гагарин и Алмазов»

Вот такие замечательные люди были в нашем коллективе и рядом с ним. Примерно половина из них были не только сильными лыжниками и бегунами, но и ориентировщиками, причем самого высокого класса. Я же пока был только скромным лыжником.

Наступил февраль, приближалась очередная, вторая «Лыжня России». Я твердо решил любой ценой пройти заветные 60 километров, тренировался в соответствии с советами Льва Александровича. На старт мы на этот раз выехали командой, на автобусе нашего предприятия. Погода вновь порадовала – легкий морозец, солнце, отличная лыжня. Со старта в Медведкове я на этот раз ушел не спеша, стараясь правильно распределять силы. Трасса на 30 км была такой же, как в прошлом году, а на 60 изменилась: вместо прошлогодней дороги через Красногорск и Серебряный Бор в Крылатское она делала петлю от Новоподрезкова до Фирсановки и обратно с финишем в той же Планерной. На развилке 30-60 км я решительно свернул на 60. Второй отрезок доставил мне одно удовольствие – свобода, лыжников мало, лыжня отличная, скольжение отличное (я по-прежнему был на деревянных лыжах, но новых, марки VISU EXTRA). Финишировал с результатом 4 часа 50 минут – для 60 км слишком хорошо, но оказалось, что длина трассы была значительно меньше, где-то около 53 км. Но так или иначе – я получил долгожданное свидетельство и значок в виде пары лыж с флагом РСФСР.

В марте я принял участие еще в одной гонке – первенстве 4-го отраслевого совета ДСО «Зенит». Проводилась она нашими же силами в Красногорском лесу близ Опалихи в хорошо знакомых мне местах по берегам речки Баньки. Опять прекрасная погода и фантастический для меня результат – 58 минут на 15 км. И опять такое же объяснение – длина трассы была короче.

Весной 1983 года я продолжил беговые тренировки, а летом отправился в очередной турпоход – на озеро Маркаколь в Восточном Казахстане. Этот поход сильно уступал по сложности и красоте прошлогодним Фанским горам, но все же был достаточно оригинальным.

А осенью, задолго до начала лыжного сезона, начались тренировки нашей секции, на этот раз вполне серьезные. Сначала на стадионе «Наука» - в основном пробежки разной интенсивности и гимнастические упражнения, затем на нашей базе в Опалихе на имитацию лыжных ходов. Мы брали лыжные палки, бежали потихоньку в определенное место в лесу со склоном и совершали серию подъемов на склон с имитацией лыжного хода тремя способами – прыжковым, шаговым и одновременным. Вначале местом тренировок был берег ручья Вороний Брод к югу от Опалихи, затем значительно более высокий берег речки Баньки в Красногорском лесу. Этот склон был весьма серьезным – около 25 м высотой, там даже поставили впоследствии горнолыжный подъемник.

А как только выпал первый снег, мы проложили тренировочную круговую лыжню на берегу озера в Аникеевке и несколько дней совершенствовали на ней технику лыжных ходов (чистая «классика», конькового хода тогда еще не было), и только потом начали основные тренировки по красногорским трассам.

В декабре я спросил Крохина, что он думает о Манжосовской гонке. Он ответил: Поезжай лучше с нами на Зимятовскую! Ничего о ней я не знал, но согласился. И вот 31 декабря мы приехали в деревню Головино недалеко от станции Румянцево, где тренер нашего прославленного олимпийского чемпиона, «короля лыж» Николая Зимятова Алексей Холостов организовал замечательную лыжную трассу и спортшколу, где два раза в год – перед Новым годом и весной, в конце сезона, проводится гонка на приз Николая Зимятова. Надо сказать, Зимятовская гонка стала для меня суровым испытанием. Она не была столь массовой, как «Лыжня России» или Манжосовская, старты были по забегам – основной, для детей и ветеранов на разные дистанции. Я стартовал с ветеранами на 20 км. Участников было всего несколько десятков, и я вскоре оказался последним, причем отстал весьма сильно. Помню, Ваня Кузьмин, давно финишировавший, спросил меня на трассе: Может, сойдешь? Я ответил: Нет! Дистанцию закончил с результатом 1 час 53 минуты. Это был для меня хороший урок, в том числе и по смазке лыж.

К этому времени у меня были пластиковые лыжи – казенные, мне их выдали на предприятии на сезон. Лыжи назывались «Орион» - одни из первых пластиковых лыж Мукачевского завода, который сейчас делает популярную марку Тиса-Фишер. В отличие от моего ELANа – туристских лыж с насечкой, это были настоящие гоночные лыжи. Но их надо было учиться смазывать, повторяю, конькового хода тогда не было, а на Зимятовской гонке при температуре, близкой к нулю, я сильно страдал от отдачи.

Прошло еще несколько стартов, в том числе в Мелькисарове близ Шереметьева по новой для меня трассе, а когда пришел срок очередной «Лыжни России», я взял свои испытанные деревянные эстонские лыжи – они отлично держали, даже когда мазь стиралась. Лыжня России-84 стала одной из моих лучших гонок – я на 25 минут улучшил прошлогодний результат, чему способствовала прекрасная солнечная погода – уже третий год подряд. В конце сезона мы всем коллективом вновь поехали в Головино на Зимятовскую, и на этот раз я на 15 минут улучшил новогодний результат на ELANе.

Весной начался мой третий беговой сезон, к лету я уже уверенно преодолевал «десятку», а в очередной отпуск вновь отправился в турпоход в горный Таджикистан, но в другой маршрут – 05, по Гиссарскому хребту. Маршрут сложный и протяженный, через Маргузорские озера, перевалы Дукдон, Нофин, Пянджоб, Дитовак, сказочное озеро Айгыркуль, полное форели, но наш вариант все же был упрощенным, в то время как полный включает в себя еще один весьма сложный перевал Ходжагаспи.

Дальнейшие спортивные сезоны 1985 – 1988 годов у меня проходили по уже привычному сценарию: осенью тренировки на бег и имитацию, с первым снегом в Опалиху на тренировочный круг (мы также ухитрялись кататься на лыжах, когда снега всего чуть-чуть – по льду замерзших озер), затем – основные тренировки на Красногорских трассах и соревнования – отраслевые, районные и, конечно, «Лыжня России». Отраслевые старты с 1986 года проводились в Красноармейске, на берегах реки Вори, по сложным трассам с крутыми подъемами и спусками. Туда нас отвозил автобус нашего предприятия. Часто были эстафеты, но я в них ни разу не участвовал – тут нужен высокий уровень, я только тренировался и снимал фото и кино (у меня был киноаппарат «Экран-3», подаренный мне еще в 1967 году, 8-миллиметровый с пружинным заводом).

Но помимо этого, были и другие важные события в моей спортивной жизни, и наиболее примечательное – 23 декабря 1984 года: я впервые в жизни принял участие в соревнованиях по спортивному ориентированию.

Повторю: теоретически я много знал об ориентировании из книг Огородникова и Елаховского, давно мечтал попробовать, но… никак не мог получить информации о каких-либо соревнованиях для начинающих, для всех желающих. То, в чем участвовали члены нашей секции и к чему готовил их Крохин, было стартами высокого уровня, отнюдь не для «чайников». Но однажды в газете, кажется, «Вечерней Москве», я обнаружил короткую заметку о том, что 23 декабря на станции Радищево состоятся традиционные соревнования на маркированной трассе «Первый старт» для всех желающих. Я решил не упускать возможности, сделал из проволоки и картона столик в соответствии с рекомендациями книги Елаховского и сел на электричку Ленинградского направления. На станции Радищево вышла толпа лыжников спортивного вида, я пошел за ними на север, пришел в центр соревнований и был разочарован: на стенде висели списки участников с загадочными для меня заголовками «М21» и «Ж21», а заявиться на месте было вроде нельзя. По крайней мере, один желающий передо мной безуспешно пытался это сделать, но суровая женщина-секретарь ему отказывала (впоследствии я узнал, что это был не кто-нибудь, а Вадим Масловский, достаточно известный в то время ориентировщик). Но желание попробовать было сильнее, и я сказал секретарю лишь три слова: «Я от Крохина». Эффект был магическим: мне сразу же дали номер на одной из первых стартовых минут. Вскоре я уже шел по трассе с черно-белой картой на фотобумаге. Дистанция была 12,8 км с 11 КП, проложена в районе речки Радомли. Я довольно уверенно делал проколы, обводил их кружочками карандашами на следующем КП, сдал карту судьям на финише, но… результата не знаю до сих пор. Маркировка, как известно, требует времени на обработку карт и подсчет штрафа, а где и когда можно узнать результаты, я понятия не имел. Но к ориентированию приобщился и твердо решил продолжать.

Возможность продолжить неожиданно представилась через три недели. В Аникеевке, недалеко от нашей базы, проводилось какое-то динамовское первенство, и членом судейской коллегии (а может, и главным судьей) был Ваня Кузьмин. Лев Александрович посоветовал мне пройти дистанцию вне конкурса. Ваня дал карту, сказал судьям, что я – «контрольный участник», и я отправился в путь где-то за полчаса до начала старта. Столика и компаса у меня не было, карту держал в кармане, но местность была хорошо знакомой, дистанция заданного направления 15 км с 8 КП. Однако накануне прошел снег, лыжни были занесены, мне приходилось тропить. Дистанцию я прошел за 2 часа 55 минут, и перед финишем меня обгоняли участники, стартовавшие в середине протокола. Теперь в моем активе были два зимних старта – маркировка и заданное, а летнего пока не было.

Лыжня России-85 оказалась неудачной – как и в предыдущие годы, я заявился на 60 км, но коррективы внесла погода: 18-градусный мороз с сильным встречным ветром вынудил организаторов отменить 60 км и пустить всех на 30. Я на дистанции повредил палку, к тому же был слишком легко одет, и к финишу пришел обессилевший и замерзший, с результатом еще хуже, чем в 1982 году. Зато в марте я установил личный рекорд туристского пробега за день – 67 км. К тому времени я освоил два замечательных маршрута – Березки – Морозки и Морозки – Калистово и решил их совместить, пройдя 70 км. 9 марта при идеальной погоде (солнце, легкий мороз, безветрие), стартовав из Калистово, я через 6 часов 45 минут закончил маршрут в селе Пешки на Ленинградском шоссе, не дойдя 3 км до Березок. Но только по причине редких электричек из Березок в Москву, в то время как из Пешек часто ходили автобусы до Зеленограда. Этот мой рекорд держится и поныне.

Вверх