Маленькие экстремальненькие ситуации или три весенние байки на околосплавные темы

Попасть в экстремальную ситуацию можно везде, совсем необязательно забираться куда-нибудь высоко в горы или сплавляться с них по крутой реке. И в подмосковье за выходные дни при желании легко можно сыскать приключения на свою голову (шею и т.д.). Я, например, чуть не попрощалась с жизнью на маленькой подмосковной речке Городенке и если бы не Володька... Впрочем, читайте байки поучительные.

В погоне за бородатой неясытью

Конец марта - начало апреля - настовый сезон в подмосковье. На лыжах в это время без тропежки можно легко преодолевать огромные расстояния. А еще это время активного пения сов. Особенно хорошо в лесу ясной лунной ночью, когда совсем светло, деревья отбрасывают синие тени, ты с шуршанием летишь коньком по нетронутым лыжней просекам и извилистым дорожкам, полянками, а то и просто среди стволов непотревоженного рубкой старого леса, изредка останавливаясь, чтобы послушать завораживающее уханье ночных певцов...

Наметив место ночевки в глухом уголке леса за рекой Малой Сестрой, где осенью мне встретилась редкая для подмосковья сова - бородатая неясыть, я спешила туда через леса и поля, надеясь насладиться ее ночной арией.

На полях снег местами сошел, приходилось нестись зигзагами, петлять южными теневыми сторонами полей, где сохранились полосы снега. К цели я продвигалась медленнее, чем задумала, незаметно темнело и холодало, а, когда я наконец въехала в лес, крик совы оповестил о наступившей ночи. Теперь уже можно было не спешить: все равно стемнело, фонаря у меня не было (лишний вес), а впереди была длинная ночь.

Когда я добралась до освещенного звездами и кометой заболоченного пространства у реки, стало понятно, что на другой берег здесь не перебраться - середина уже вскрылась, а больших деревьев поблизости не было. Здорово ощущался мороз, явно переваливший за 15 градусов.

Я покатила вдоль берега, но путь мне преградила канава. У реки она была немного потемневшая, видимо, снизу пропитанная водой. Постучав палкой по льду, я легко пробила его. Пушечным выстрелом-хлопком хвоста-лопаты из реки мне ответил бобр. Отъехав метров на сто от реки, я решила форсировать канаву - лед был покрыт коркой снега, цвет его не отличался от окружающего пространства, палка лед не пробивала. Оттолкнувшись палками и затаив дыхание, я благополучно переехала канаву.

Впереди показались деревца, конец болотине! Однако они оказались отрезанными от меня еще одной канавой. Делать нечего, стала пересекать и ее и, когда берег был уже совсем рядом, мгновенно провалилась и погрузилась в воду. Задние концы лыж опустились до дна и уперлись, что остановило мое дальнейшее погружение, носки же торчали из воды почти на берегу. Распластавшись грудью на ледово-снежном месиве, я перехватила палки пониже и, цепляясь наконечниками, выползла из полыньи.

Спереди я промокла до пояса, ноги же целиком вымочила только чуть выше колен. Отстегнув забитые снегом крепления лыж, я побежала на разведку. Берег оказался негостеприимным - сплошной низкорослый ольшаник, ивовый кустарник. Казалось "берега" здесь совсем нет: все время я проваливалась в снег и под ним проступала вода. Сзади канава, справа река, совсем рядом. Слева, в какую сторону бы я не шла, всюду среди деревьев проваливалась в воду по колено. А впереди проваливания становились глубже, и дальше, похоже, шла еще одна канава. Так я стала робинзоном. Побродив по "острову", я обнаружила, что единственный сухой твердый пятачок находится рядом с моей злополучной переправой.

Меня уже пробирала основательная дрожь. Пока ноги окончательно не закоченели, нужно было разводить костер (запасной обуви у меня не было - лишний вес). Сушин ольхи не нашлось. Набрав немного хворосту, я зажгла огонь, расстелила коврик, надела сухие штаны и пуховую жилетку (единственные мои запасные теплые вещи) и стала отогревать ноги, ботинки и сушить носки и стельки. Дров было немного, тонкие сухие ветки вскоре стали кончаться, но меня выручила легкая пилка (а ведь еще думала - брать или нет!) и твердая древесина сухой черемухи: процесс распиливания не давал мне сильно замерзнуть. А когда ботинки, надетые на босу ногу, остывали, я снова подбегала к костерку и немного согревала их. Вскоре и это перестало помогать, и тогда я задействовала железный способ согревания ног, у которого есть лишь один недостаток: его трудно совмещать с пилкой дров. Держась рукой за дерево, я поочередно делала резкие махи ногами, вырывая яму в снегу, будто наносила сильный удар по мячу. Так кровь пригоняется к ступням и согревает их.

Вскоре у меня был жаркий долгоиграющий костерок, и матрас из сухого хмеля под ковриком вместо лапника. Но даже в пуховом спальнике под открытым небом мне спалось зябко в эту ночь (палатка - лишний вес). Сквозь чуткий сон я время от времени слышала треск. То ли это были проделки бобров, то ли деревья трещали от мороза, то ли от дневной оттепели прибывала вода и ломала льдины. Иллюзия прибывающей воды казалась настолько реальной, что иногда я высовывала руку из спальника и тянулась к ближайшей впадине, но, естественно, ничего там не прибывало. А надо мной гулко и раскатисто кричала неясыть. Обыкновенная...

Утром я спилила пару сырых деревьев ольхи и навела переправу. И налегке побежала в обратный путь. Так маленькая садовая пилка спасла меня.

Выводы. Во-первых, весенний лед обманчив, даже толстый с виду его слой, снизу пропитанный наступающей талой водой, может легко проломиться. Осенний лед надежнее. Лед, скорее всего, может предательски обломиться у берега или у вмерзших в лед стволов деревьев (они нагреваются солнцем). А самый опасный лед - на канале, где есть шлюзы, где уровень воды может меняться. Несколько лет назад в конце января и в середине февраля утонули два лыжника, форсируя канал у станции Морозки. Уж лучше сделать крюк через мост.

Во-вторых, без легкой пилы, как минимум (если еще и топор - совсем хорошо), в зимний поход с ночевкой лучше не ходить.

И, в-третьих, без фонаря, конечно, можно обходиться, но сейчас появились очень хорошие, легкие (70 г с бактарейками) светодиодные налобные фонари TIKKA PETZL. Они могут работать 150 часов. Самая дешевая цена на них в Москве в фирме Норд-Венто (790 рублей).

Ну, и основной банальный вывод - из любой ситуации найдется выход, ведь главное - не то, что есть в рюкзаке, а то, что в голове.

В погоне за апрельским паводком

Туристского межсезонья весной не бывает: не успеешь снять лыжи, как можно уже и в байдарку залезать.

Сплав по речкам особенно хорош ранней весной, когда мутный поток несет тебя через затопленные деревья и кусты, осыпающиеся пыльцой, когда прозрачный лес пронизан светом и синим небом, когда на освобождающихся от снега солнечных теплых склонах появляются сплошные ковры хрупких разноцветных подснежников, когда величественный хор птиц не смолкает даже днем, отовсюду слышится бормотание тетеревов и урчание лягушек, когда можно проплыть в таких местах, где летом легко перепрыгнуть с берега на берег...

Весна приходит с юга. Поэтому весенний сплав мы начинаем с южных направлений подмосковных электричек. Снег на обширных полях, питающий здешние ручьи, сходит быстро, главное - успеть на волне его таяния пройти реку. Время это быстротечно, 3-4 дня, спешите!

Сплавной сезон той весной начался для меня с аварии на маленькой речушке Городенке. Эта речка, протекающая чуть севернее известной московским водникам Каширки, в пик весеннего паводка, который мы с Володей поймали на ней погожим субботним днем, вышла из своего русла и зачастую текла среди мощных стволов прибрежных деревьев. Мы лихо слаломили, иногда на значительной скорости течения, и малейшая неточность маневра могла привести к оверкилю.

После ночевки, морозным утром, стянув обледеневшие каяки в воду по хрустящему насту, мы продолжили игры с непредсказуемым потоком. Притупившееся от постоянных неожиданностей и опасностей чувство страха, а следовательно, и чувство самосохранения, не позволило мне реально оценить сложность ситуации и определить верную линию движения. Первым шел Володя, я ориентировалась по нему. Я видела, как перед поворотом русла он наехал на надводное бревно, перегораживающее реку и, чуть застряв и поерзав на нем, спрыгнул в слив. Я взяла чуть правее, там, где было поглубже, не застряла на бревне, но в то же мгновение поняла, что мой маневр неверный, однако уже было поздно. Каякер должен смотреть на несколько ходов вперед, как шахматист.

От следущего низко перегородившего реку бревна я еще успела увернуться, но меня неминуемо несло на третий ствол, нависшие ветви не дали сработать веслом, мгновение, меня наваливает на склоненное дерево, переворачивает и заклинивает под ним.

Вцепившись пальцами в обледенелый ствол, я старалась удержать голову над водой. Второй шпангоут был разломан, сдавленный каркас зажал мои ноги под водой. Я пыталась выдернуть их, но любое движение вызывало резкую боль в ноге и рушило шаткое равновесие моего тела, при котором я еще могла дышать, и при котором было не очень больно ноге.

Надетый на меня спасжилет был объемным, надувным, но струя все равно тянула меня под воду, под ствол с ветвями, образующими подводный заслон. Каяк целиком скрылся под водой, торчал лишь кончик его хвоста. Мне казалось, что на мои ноги сверху навалилось толстое бревно и, чтобы освободиться, его нужно будет распиливать. Пальцы начинали терять чувствительность, все труднее было держаться за скользкий ствол.

Я смотрю на небо, туда, куда повернуто лицо. "Неужели здесь, на какой-то малюсенькой Городенке? Как глупо... Успеет ли Володька добраться до меня и вытащить голову? Сможет ли откачать?" То, что самой мне не выбраться, я понимала вполне отчетливо. Я боялась, что начнет ломать ногу в коленном суставе, и мне хотелось, чтобы все скорее кончилось.

Володя с другого берега зачем-то стал кидать мне спасгранату - веревку с карабином на конце. Он думал, что я не хочу бросать каяк, и хотел вытаскивать нас обоих. "Ногу зажало!"- кричала я ему, стараясь перекричать шум потока. Наконец он понял, перечалился на мой берег, залез на бревно, под которым я болталась и, пошарив руками под водой, вытащил весло. Ноги тут же освободились, и я выбралась из каяка. Глубина в месте аварии была по пояс, но течение очень сильное. Итак, оказалось, что меня заклинило собственным веслом. Перед тем как меня навалило на бревно, я автоматически положила весло вдоль борта на деку. А его нужно было закидывать наверх, на ветви завала, чтобы не мешалось.

В течение часа затем Володька пытался вытащить каяк, пока я отходила у костра на маленькой проталинке заснеженного склона. "Придется резать шкуру, - резюмировал Володька,- вытаскивать каяк по частям". - "Нет! - взмолилась я. - Давай еще попробуем вместе!" И мы вытянули его. Кильсон был сломан, стрингеры погнуты, шпангоут разломан на кусочки. Я отделалась лишь синяками. И потерей уверенности в себе на самостоятельном одиночном сплаве.

Каяк я вскоре починила, нога прошла, а уверенность в собственные силы снова пришла лишь через год, когда в конце апреля мы отправились встречать весну на речку Рагушу, что течет на юго-востоке Ленинградской области. Она протекает через выходы карста и в малую воду местами полностью уходит под землю.

Мы плыли со льдами, попадали в заторы ледяных глыб, местами тащились по сплошным ледяным полям, неожиданно проваливаясь под лед и повисая на весле, "рубились" вдоль берега узкими закраинами открытой воды. Один раз меня затащило под бревно, мгновенно перевернуло, пронесло под стволом и только затем я вынырнула. Вытягивая каяк на берег, я сообразила, что упустила весло. Но оказалось, что оно мирно покачивалось сверху на злополучном стволе - не осознавая своих действий, я автоматически успела выбросить весло на завал перед переворотом, чтобы оно не заклинило меня, как в прошлогодней аварии.

Выводы, которые я почерпнула из случившегося: каркасно-надувной каяк (как и каякер) - довольно живучие.

Каякер, идущий в группе при взаимной страховке с воды, должен так же осторожно и внимательно относится к препятствиям, как если бы он шел в одиночку, должен оценивать препятствие с позиции собственных сил (одна бы я, наверное, обнесла бы сомнительный участок).

Если каяк несет на сплошной завал, от которого не увернуться и под которым все-таки проходит вода - выбрасывать на завал не только весло, но и собственное тело, освобожденное от каяка.

В погоне за вкусными туристами

На маленьких речушках бывает много завалов, соответственно - обносов или обвозов по снегу. И добираться до места сплава нередко приходится по проваливающемуся снегу. Поэтому легкий вес снаряжения гарантирует получить больше удовольствия.

Но на этот раз Володька все-таки взял топор. Завалы рубить. За субботу мы прошли с ним по Большой Сестре и заночевали на стрелке с Каменкой, намереваясь на следующий день затащить каяки в ее верховья и сплавиться по этой редкостной для подмосковья "горной" речке (на ней есть даже выраженный каменистый ступенька-порог).

Чуть в стороне от костра натянули полиэтиленовый тент (палатки у нас не было - лишний вес), спокойно спим. Среди ночи просыпаюсь от таких диких Володькиных криков, что первая мысль - наверное, спятил...

-А-а-а!!! Укусила! А-а-а!!! Крыса!

Ночь безлунная, вокруг обширная проталина, фонарей у нас, естественно, нет (лишний вес), ничего не видно. Лишь еле различимый силуэт Володьки мелькает, бьется о тент головой, вертится на месте, размахивает руками. Ничего не соображая, пытаюсь вразумить и успокоить Володьку, но не успеваю открыть рта, как на меня бросается что-то и впивается в спальник. Мгновенно вскакиваю и начинаю так же истошно орать и прыгать в спальнике, стряхивая с себя это кусачее что-то.

Положение смешное и незавидное - мы босиком, поэтому из спальника вылезать страшно, да и зверь атакует, и только плотная ткань спасает от его зубов. Хорошо, что Володька успел выхватить топор и размахивает им вокруг, пытаясь ударить нападающего зверька. Крыса? Хорек? В любом случае поведение зверя явно ненормальное. Страшно даже наклонится за спичками. Приплясываем на месте и попеременно истошно орем.

-Попал! - наконец, торжествующе кричит Володька. - Где она?

Выжидаем некоторое время. Отваживаюсь наклониться за спичками, чиркаю - врага не видно. Перемещаемся к кострищу и разводим огонь.

Володьке кровожадный хищник прокусил щеку прямо под глазом. Я отделалась следами слюны на спальнике. До утра мы не отходили от костра, а Володька даже не заснул больше.

Кто же это был? Ближайшие садовые участки были недалеко, где-то в километре от нас. Бешеная крыса?

Каменку на следующий день мы прошли и благополучно вернулись домой. В газетах промелькнуло сообщение о вспышке бешенства у лис в Клинском р-не. Володьке пришлось делать прививки, за что он и получил от добрых друзей кличку Бешеный на пару ближайших лет, в течение которых исправно "утяжелялся" палаткой в походах.

Но все проходит. И вот в недавнем саянском походе Володька неизменно ночевал под открытым небом, а когда шел дождь, лишь уползал под сень густого кедра.

Так как же быть с палаткой? Брать или не брать? Выводы делайте сами.